Цитаты by преп. Варсонофий

Спастись, живя в миру, можно, только… осторожно! Трудно. Представьте себе пропасть, на дне которой кло­кочет бурный поток, из воды то и дело высовывают свои головы страшные чудовища, которые так и разевают свои пасти, готовясь поглотить всякого, кто только упадет в воду. Вы знаете, что непременно должны перейти через эту пропасть, и через нее перекинута узенькая, тоненькая жердочка; какой ужас-то, а вдруг жердочка сломится под вами или голова закружится, и вы упадете прямо в пасть страшного чудовища. Страшно-то как! Можно перейти по ней безопасно, с Божией помощью, конечно, все возможно, а все-таки страшно, — и вдруг вам говорят, что направо в двух-трех шагах всего устроен через эту пропасть мост, прекрасный мост на твердых устоях. Зачем же искушать Бога, зачем жизнью рисковать — не проще ли пройти тем безопасным путем? Вы поняли меня? Пропасть — это житейское море, через которое нам всем надо перебраться, жердочка — путь мирянина, мост, со всех сторон огражденный, твердый и устойчивый — мо­настырь.

Святитель Николай Мирликийский ушел в пустыню, чтобы там подвизаться в посте и молитве, но Господь не благословил его остаться там. Явившись святому, Господь велел ему идти в мир: «Это не та нива, на которой ты принесешь Мне плод», — сказал Господь. Таисия, Мария Египетская, Евдокия также не жили в монастырях. Везде спастись можно, только не оставляйте Спасителя. Цепляйтесь за ризу Христову, и Он не оставит вас.

Когда в сердце закроется клапан для восприятия мир­ских наслаждений, тогда открывается иной клапан, для вос­приятия духовных. Но как стяжать это? Прежде всего миром и любовью к ближним… Затем терпением. Кто спасется? «Претерпевши до конца» (Мф. 10, 22). Далее — удалением от греховных удовольствий, каковы, например, игры в карты, танцы и т. д.

…И в миру можно спастись, хотя неудобно это, так как весь уклад мирской жизни не приближает, а отдаляет от Бога. Царствует в мире дух века сего. Порок там ничем не удерживается. Какое, например, безобразие в Москве, осо­бенно в праздники. Целомудренной девушке и по улицам-то проходить страшно: в витринах выставлены такие скверные картины и статуи, что, глядя на них, чувствуешь, как оскорбляется чувство стыдливости и целомудрия. Впрочем, есть люди, живущие в миру по-монашески, к которым не пристает мирская грязь, душа же их нераздельно принадле­жит Господу. Это те, о которых сказал Лермонтов: «они не созданы для мира, и мир был создан не для них».

Мир — это такое чудовище, что если повернуть кругом, то разорвет.

Великое имеем мы, верующие, оружие — это сила Жи­вотворящего Креста. Как подумаешь, страшно становится за неверующих, они совершенно беспомощны: это все рав­но, как если бы человек совершенно безоружный ночью отправился в дремучий лес, — да его там растерзает пер­вый попавшийся зверь, а защититься ему нечем. Мы же не будем страшиться бесов. Сила крестного знамения и имя Иисусово страшно для врагов Христа, нас спасет от лука­вых сетей диавольских.

Утром и вечером весь скит приходит к игумену, и он всех благословляет. Великое значение имеет крестное зна­мение: никто не знает, что породит наступающая ночь, а потому так важно оградиться силою Честного и Животво­рящего Креста.

Все несут свой крест, и вы несете свой крестик, хоть и одним пальчиком, а все-таки несете. Несение креста не­обходимо потребно для спасения всякому христианину, а не только монаху. Да, все несут крест и несли, даже вочеловечившийся Бог нес крест, и Его крест был самый тяжелый, как заключавший в себе все кресты всех людей. И заметьте: Бог несет крест, а человек помогает (Симон Киринейский) тем, что берет от Него крест и сам несет его. Значит, и мы, неся свои кресты, помогаем Господу в несении креста, т. е. готовимся быть Его слугами на небесах в лике бесплотных Духов… Какое высокое назначение!

Однажды батюшка <преподобный Варсонофий>, пока­зывая… письмо, написанное, видимо, нарочно коверкан­ным поддельным почерком, сказал: «Вот письмо. В нем меня обзывают самыми площадными, ругательными словами. Особенно за мои собеседования в монастыре. Думаю на того, на другого… но кто бы это ни был, во всяком случае — благодетель. Может быть, Господь за это простит мне что-либо из моих грехов…».