Цитаты by преп. Варсонофий

В Святом Писании, например, в Апокалипсисе и даже в Ветхом Завете, встречается слово «острова». Например, и острова будут уповать на Бога… (Ис. 51, 5). Как «ост­рова» могут уповать? Под словом «острова» разумеются монастыри. А означает весь текст то, что к пришествию антихриста разве в монастыре еще сохранится вера…

…Вы пришли сюда искать Бога, и все ищут Бога. Найти Бога — это цель монашеской жизни… можно и жить в монастыре, да не быть монахом, ничего не достигнуть… Все ищут Бога. Вот и художники в области поэзии, живописи, особенно музыки, — все желают найти Бога. Да не так искали. Как искать Бога? Соблюдением заповедей, особенно смирением, поступать в монастырь. А они не хотели соблю­дать заповеди, особенно не хотели смиряться, хотели пройти как-либо переулками, поближе, покороче. Знаете стихотворение Пушкина «Пророк»? Там он говорит: «В пустыне мрачной я влачился». Пустыня — это жизнь, он это понимал, что жизнь — пустыня. Влачился, да прямо ползал всем телом. Далее: «И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился». Затем Пушкин рисует картину посвящения ветхо­заветного пророка. Кажется, говорится так, что он постиг и «Херувимов горнее стремленье и гад морских подводный ход». Ангелы чисты, они только «горняя мудрствуют». А у нас есть и гад морских подводный ход. Эти два течения идут в нас параллельно. Но должно стараться только «горняя мудр­ствовать». Это не сразу достигается, а только ход морских будет все тише, и можно достигнуть того, что будет только одно горнее стремленье, а те гады нырнут в бездну и исчезнут. Да, этого можно достигнуть. Вот, я вам и гово­рю: смиряйтесь и смиряйтесь.

Вопрос: «Меня иногда смущали мысли о том, что мона­шество уклонилось от своего идеала». Ответ: «Да, да уклонилось, однако диаволу и это не очень нравится, коли он так восстает против современно­го монашества. Этим монашеством держится весь мир. Когда монашества не будет, то настанет Страшный Суд».

…Иночество есть великое безбрежное море, исчерпать или переплыть его невозможно. Это непонятно человеку, не вступающему на этот путь, практика нужна. Пред вами огромная завеса, и она начинает перед вами с нижнего уголка чуть-чуть приподниматься. Вся мудрость земная, правда, имеет некоторый смысл и цель, главным образом, для доставления удобств в земной плотской жизни, по срав­нению же с иночеством есть ничто, или лучше сказать, копейка по сравнению с миллиардом рублей. Один извест­ный мне человек, высокообразованный, получивший евро­пейское образование, был в Московском университете, и в Лондоне, и в Париже. Поступив в монастырь, он пишет своему мирскому другу, товарищу по учению, что он до сих пор ничего не понимал. Так дивно глубок смысл иноче­ства. А назначение инока еще выше. Святой апостол Павел говорит, что в будущей жизни будут различные степени блаженства: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15, 41). Этих степеней миллиарды, говоря по человеческому разумению, неисчислимое количество, и инокам принадле­жит первая. А схимонахи, конечно, достойно своего звания живущие, будут в числе Серафимов. Вот как велико на­значение инока. Поэтому как вы должны благодарить Бога, что Он привел вас сюда в скит. Ни на минуту не подумай­те, что вы сами пришли: «Никто не может прийти ко Мне, аще Отец Мой Небесный не привлечет его» (Ср.: Ин. 6, 44). От Бога дана вам свобода, и с вашей стороны было лишь свободное произволение. Вы только не противились, когда Он, взяв вас за руку, повел сюда. Господь спасает нас, а не мы спасаемся, но Он, Милосердый, спасает нас при нашем на то желании. Итак, благодарите Бога. Вы сами видите, как много людей погибает в миру, сами поразмыс­лите теперь, за что Господь оказал вам такую милость, что привел вас сюда в монастырь, в наш укромный тихий скит! Да! Только при помощи Божией можно проходить этот тесный, скорбный путь. …На первый взгляд кажется, что есть какое-то противо­речие: с одной стороны, этот путь исполнения заповедей Господних есть легкий и благой, а с другой, он — тесный и прискорбный. Да, он тесен и прискорбен только для тех, кто вступает на него или с принуждением, без внутренне­го расположения, или из-за каких-либо иных целей, кроме спасения души. Для таких он тяжел. А для тех, кто стано­вится в ряд иноков с чистым желанием и намерением служить Господу Богу в духе и истине, — он легок. Правда, бывают скорби, но это — облачка на чистом, лучезарном небе.

…Монашество есть внешнее и внутреннее. Миновать внешнее нельзя, но и удовлетвориться им одним тоже нельзя. Одно внешнее без внутреннего даже приносит вред. Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни пахай — ничего не вырастет, если ниче­го не посеешь. Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено — молитва Иисусова. Молитва освещает всю внут­реннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей и искушений…

Кому что дано: кому деятельность, кому безмолвие, да­ров Божиих много. Преподобному Арсению дано было равноангельское житие, служить Богу в безмолвии. Другие, наоборот, служат Богу в кипучей деятельности. Но уподоб­ляются зарывающим свой талант те, которые отказывают­ся от того, куда их поставляют согласно воле Божией. Так вот, и я стою на этом месте. Боюсь отказываться. Отец Архимандрит мне говорил: «А перенесете ли вы то, что может быть, если вы откажетесь?» Вот я и стою…

Некоторые спасаются в монастырях, иногда их упре­кают в эгоизме. «Подумайте, — говорят, — такой-то посту­пил в монастырь! Он делал в миру столько добра, то-то и то-то, так много приносил пользы и вдруг все бросил. Это просто грех!» Не слушайте подобных речей. Если Господь призывает человека на служение Себе в иноческом чине, то надо все бросить и последовать призыву Божию. Впро­чем, и в миру спасаются, но с большим трудом. В житиях святых рассказывается про двух сестер, из которых одна пошла в монастырь, а другая вышла замуж, и обе они спаслись. Правда, та, которая пошла в монастырь, получи­ла высшую награду от Господа, но спасение получили обе. Но как спастись в миру, когда там так много соблазнов? Апостол говорит: «Не любите мира, ни яже в мире» (1Ин. 2, 15). Впрочем, здесь нужно оговориться: под словом «мир» подразумевается не вселенная, а все низменное, пошлое, скверное, греховное. Можно жить и в миру, и вне мира.

…Больше молчите. А если что спросят, даже в церкви, ответьте без всякой раздражительности, не показывая уг­рюмого вида.

Молчание, без которого никак нельзя жить, есть подвиг. Ибо когда кто молчит, то враг тотчас говорит другим: «Смотри, какой он гордец, даже говорить с тобой не хочет». А это вовсе не так. Отсюда скорби. Поэтому кто решается на этот подвиг, тот должен приготовиться к скорбям. Да и само оно не скоро и не легко дается. А почему оно так высоко и необходимо, то это потому, что «молчание есть тайна жизни будущего века», кто молчит, тот прямо го­товится к будущей жизни. Батюшка о. Макарий это часто говорил: «Посмотрите, все святые молчали: преподобный Серафим Саровский молчал, Арсений Великий молчал, да потому он и Великий, что молчал, когда его спросили, почему он все время молчит, он отвечал: «Поверьте, братия, что я вас всех люблю, да не могу быть и с вами, и с Богом, поэтому я и убегаю от вас». И святой Иоанн Лествичник говорит: «Когда я говорил даже о душеполезном, я часто раскаивал­ся, а в том что молчал — никогда».

Молитва Иисусова имеет громадное значение в жизни христианина. Это есть кратчайший путь к достижению Царствия Небесного, хотя этот путь долгий, и, вступив на него, мы должны быть готовы к скорби. Правда, немалое значение имеют и другие молитвы, и человек, проходящий Иисусову молитву, слушает в церкви молитвословия и песнопения, совершает обязательные келейные правила, но Иисусова молитва скорее других приводит человека в по­каянное настроение и показывает ему его немощи, следо­вательно, скорее приближает к Богу. Человек начинает чувствовать, что он величайший грешник, а это Богу только и нужно… Враг всячески старается отклонить христианина от этой молитвы, ее он больше всего боится и ненавидит. Действи­тельно, человека, всегда творящего эту молитву, сила Божия сохраняет невредимым от сетей вражеских, когда же чело­век вполне проникается этой молитвой, то она отверзает ему райские врата и, хотя бы он на земле не получил особых даров и благодати, душа его будет дерзновенно во­пиять: «Отверзи мне врата правды» (Пс. 117, 19). И вот враг внушает различные помыслы для смуще­ния неразумных, говоря, что молитва требует сосредоточен­ности, умиления и т. д., а если этого нет, то она только прогневляет Бога; некоторые слушают эти доводы и бро­сают молитву на радость врагу. …Не следует внимать искусительным помыслам, надо гнать их далеко от себя и, не смущаясь, продолжать мо­литвенный труд. Пусть незаметный плод этого труда, пусть человек не переживает духовных восторгов, умиления и т. д. — все-таки бездейственной молитва остаться не мо­жет. Она бесшумно совершает свое дело.