Цитаты by преп. Амвросий

Чадце мое неблагодарное и неразумное. Да весть мало­душие твое, что никто из человек не имеет права дозволять кому бы то ни было оставить воспринятый им путь благоче­стивой жизни. Потому что воспринявшие монашество и оставившие оное уподобляются Иуде предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самоизвольно предал, и сам терпит горькую участь свою во аде. У кого есть еще сколько-нибудь смысла, тот не должен решаться подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть потерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию велику.

«Отчего это, батюшка, — спросила одна особа, — игуме­нье дано право распоряжаться монахинями, как крепост­ными?» Старец ответил: «Более, чем крепостными. Крепостные могли хоть за глаза поворчать на своих господ и побранить их, а у монахинь и это право отнято, — монахиня сама добровольно отдает себя в крепостное право».

Пишешь о послушнице N., которая все хочет посту­пить в сестры милосердия, но, наконец, слава Богу, уселась. Если опять станет смущаться, скажи ей, что если она убе­жит из монастыря, то враг ее поймает. А послушнице N. не советую, ради близости родных, перейти куда-нибудь по­дальше. Враг нигде не оставит искушениями. Касательно же своего положения, помни Апостолом вкратце выражен­ную волю Божию: «ко всем долготерпите, всегда радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите: сия бо есть воля Божия» (1 Фес. 5, 14, 16–18). Если не можем еще радоваться, то, по крайней мере, постараемся не скорбеть паче меры, а вооружаться терпением и долготерпе­нием, памятуя сказанное от Господа: «претерпевши до кон­ца, той спасен будет» (Мф. 10, 22).

…Старайся жить в монастыре страннически, себе вни­мая и помалкивая, и не входя ни в какие дела. Тогда и уразумеешь самим делом Апостольское слово: «любящим Бога… все содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Сказано в псалмах: «многи скорби праведным: многи раны грешно­му» (Пс. 33, 20; 31, 10). В каком бы положении христиа­нин ни находился, не может избежать скорбей и болезней.

Да исполняется над всеми Евангельское слово Христо­во: «ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). А вас собралось «о имени Христове» не две и не три, а немалое множество. Правда, что в большой семье бывает не без урода, но делать нечего, и это следует потерпеть. А иначе, когда все будут хороши, и возгордиться можно.

Сама ты написала, что скорбишь о своем излишнем глаголании и ревнуешь о благоразумном молчании, а с ком­паньонкой и поневоле должна будешь лишнее говорить. Конечно, нужно взять только кого попроще, чтобы могла послужить твоему слабому благородию. Впрочем, я хорошо не знаю М. Г… Поэтому сама смотри, как лучше и полез­нее. Есть старинная пословица: ум хорошо, а два лучше, а три хоть брось. Но это человеческое замечание. Господь же глаголет во Святом Евангелии: «идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф. 18, 20). Посмотри на свое чувство внутреннее повнима­тельнее: как будет покойнее и ближе к твоему устроению, так и сотвори. Один мудреный юродивый толкует: «Гусь да гагара — неладная пара». Впрочем, у нас на скотном дворе умер столетний старец Пахомий, который и среди множе­ства людей умел сохранять глубокое молчание. Случалось, что некоторые станут приставать к нему с разными вопро­сами, он встанет и пропоет им: «Ангел вопияше Благо­датней», и опять сядет молча, почесывая в голове или роясь в своей сумке, как будто бы что-то отыскивает. Если, бы­вало, кому что-либо скажет, то помни и не забывай. На многих сбывались слова его.

Царствие Божие не в словах, а в силе; нужно меньше толковать, больше молчать, никого не осуждать, и всем мое почтение.

Ответ касательно поминовения К. Если он нелицемер­но раскаялся и принес пред Господом и пред духовником искреннее сознание и исповедание всех своих согрешений, то справедливо слово Г. А. П., что, без сомнения, можно его поминать, как бы его ни похоронили. Вся важность не в образе погребения, а в <том>, с каким душевным настрое­нием отошел он из сей жизни. Если он только для виду и из каких-либо человеческих предположений принес только наружное раскаяние, то какая ему будет польза от цер­ковного поминовения. Но нам совершенно неизвестно, рас­каялся ли он искренно или нет, и даже приобщался ли, пусть разузнают те, кто об этом заботится, а потом пусть поступают сообразно с тем, что узнают. А что он лишен погребения и что получил конец такою позорною смертью и подобное — все это, при искреннем раскаянии, может послужить ему к облегчению тяжкой вины преступления, другим же послужит это к вразумлению, чтобы так не забывались и так далеко не простирали своей дерзости. Господь Всеблагий волею и неволею да вразумит нас всех и имиже весть судьбами да помилует произволяющих.

Один брат жаловался старцу, что во время молитвы множество бывает разнообразных помыслов. Старец на это сказал: «Ехал мужик по базару, вокруг него толпа народу, говор, шум, а он все на свою лошадку: но-но! но-но! — так помаленьку, помаленьку и проехал весь базар. Так и ты, что бы ни говорили помыслы, все свое дело делай — молись!»

Устную молитву как бы кто ни проходил, не было приме­ров, чтобы впадал в прелесть вражескую. А умную и сердечную молитву проходящие неправильно нередко впадают в прелесть вражескую. И потому прежде всего должно держаться крепче устной молитвы, а потом умной, со смирением, а затем уже, кому удобно и кому благоволит Господь, пере­ходить к сердечной, по указанию святых отцов, опытом про­шедших все это.